...
На следующий день, около полудня, снова вошли оба конструктора в город, и увидели большие перемены. Остановил их сразу же патруль, и старший по званию сказал Трурлю
– Почему у тебя такой кислый вид? Или пения птичек не слышишь? Или цветов не видишь? Голову выше!
Другой, пониже рангом, добавил:
– Держаться бодро, браво, весело!
А третий ничего не сказал, а только бронированным кулаком треснул конструктора по спине, да так, что там что-то хрустнуло. Затем все повернулись к Клапауцию, но тот, не ожидая дальнейшего, сам так лихо вытянулся, так убедительно восторг продемонстрировал, что патруль оставил его в покое, дальше пошел. Сцена эта на творца нового общества произвела большое впечатление. Уставился он, раскрыв рот, на площадь перед дворцом счастья, где, выстроившись в шеренгу по четыре, жители по команде издавали крики восторга.
– Бытию – ура! – орал кто-то с эполетами и с бунчуком, и стройный хор голосов отвечал ему:
– Ура! Ура! Ура!..
Не успел Трурль и слова сказать, как оказался вместе с приятелем в шеренге, крепко схваченный, и до самого вечера муштровали их, обучая как себе зло, а ближнему в шеренге добро творить – все на три счета. Командиры же, которых звали фелиционерами, то есть стражами всеобщего счастья, а сокращенно – всесчасами, следили за тем, чтобы каждый в отдельности и все разом выражали полное удовлетворение и совершеннейшее блаженство, что на практике оказалось крайне утомительным...
...
Станислав Лем, "Кибериада".
Journal information