Ого-го! Какой вопль, визг поднимается среди этих фармацевтов, зубных врачей, адвокатов, докторов, и, особенно громко, среди русских писателей, ибо, как сказал один очень недурной беллетрист, Куприн, каждый еврей родится на свет божий с предначертанной миссией быть русским писателем.
...
Один парикмахер стриг господина и вдруг, обкорнав ему полголовы, сказал: "Извините", побежал в угол мастерской и стал ссать на обои, и, когда его клиент окоченел от изумления, Фигаро спокойно объяснил:
"Ничего-с. Все равна завтра переезжаем-с". Таким цирюльником во всех веках и во всех народах был жид с его засранным Сионом, за которым он всегда бежал, бежит и будет бежать, как голодная кляча за куском сена, повешенным впереди ее оглобель. Пусть свободомыслящие Юшкевич, Шолом Аш, Свирский и даже Васька Раппопорт не говорят мне с кривой усмешкой об этом стихийном стремлении как о детском бреде. Этот бред им, рожденным от еврейки, еврея - присущ так же, как Завирайке охотничье чутье и звероловная страсть. Этот бред сказывается в их скорбных глазах, в их неискоренимом рыдающем акценте, в плачущих завываниях на конце фраз, в тысячах внешних мелочей, но главное - в их поразительной верности религии и в гордой отчужденности от всех других народов.
Корневые волокна дерева вовсе не похожи на его цветы, а цветы - на плоды, но все они одно и то же, и, если внимательно пожевать корешок и заболонь, и цветок, и плод, и косточку - то найдешь в них общий вкус. И если мы примем мишуреса из Проскурова, балагуду из Шклокова, сводника из Одессы, фактора из Меджибохи, цадака из Кражополя, ходеса из Фастова, басколяра, шмухлера, контрабандиста и т.д. - за корни, а Юшкевича с Дымовым за плоды, а их творения - за семена, то во всем этом растении мы найдем один вкус - еврейскую душу и один сок - еврейскую кровь.
А кровь - это нечто совсем особенное, как сказал Гете. У всех народов мира кровь смешанная и отливает пестротой. У одних евреев кровь чистая, голубая, 5000 лет хранения в беспримерной герметической закупорке. Но зато ведь в течение этих 5000 лет каждый шаг каждого еврея был направлен, сдержан, благославлен и одухотворен - одной религией! - от рождения до смерти в еде, питье, спанье, любви, ненависти, горе и веселье. Пример единственный и, может быть, самый величественный во всей мировой истории. Но именно поэтому-то душа Шолома Аша и Волынского и душа гайсинского меламеда мне более чужда, чем душа башкира, финна или даже японца.
Религия же еврея - и в молитвах, и в песнях, и в сладком шепоте над колыбелью, и в приветствиях, и в обрядах - говорит об одном и том же каждому еврею: и бедному еврейскому извозчику, и саронскому цветку еврейского гения - Волынскому. Пусть в Волынском и в балагуде ее слова отражаются несколько по-разному.
Балагуда:
а) еврейский народ - "избранный" божий народ и ни с кем не должен смешиваться;
б) но Бог разгневался на него за грехи и послал ему испытания в среде иноплеменных;
в) но он пошлет Мессию и сделает евреев властителями мира.
Волынский и Аш:
а) еврейский народ - самый талантливый, c самой аристократической кровью;
б) исторические условия лишили его государственности и почвы, подвергли гонениям;
в) никакие гонения не сокрушили еврейства, и все лучшее сделано и будет сделано евреями.
Но в сущности - это один и тот же язык. И что бы ни надевал на себя еврей: ермолку, пейсы и лапсердак или цилиндр и смокинг, крайний ненавистнический фанатизм или атеизм и нищенство, беспросветную, оскорбленную брезгливость к гою (свинья, собака, гой, верблюд, осел, менструирующая женщина - вот "нечистое" нисходящими степенями по Талмуду), или ловкую теорию о "всечеловеке", "всебоге"и "вседуше"- это все от ума и внешности, а не от сердца и души.
...
Полностью здесь.
Journal information