Ты снимаешь сюртукъ съ ермолкой
Мнёшь ихъ робко въ рукахъ.
Я вижу шрамы отъ бритвы
На блѣдныхъ, какъ тѣсто, вискахъ.
Мнѣ хочется плакать, какъ скрипка,
Лицомъ отвернувшись къ стѣнѣ:
Шломо, гдѣ твои пейсы, которые нравились мнѣ?
Гдѣ твои пейсы, которые нравились мнѣ?!
Гдѣ твои пейсы, которые нравились мнѣ?!
Я завтра вступаю въ БУНДЪ,
Вѣдь сердцу не страшенъ бунтъ!
Пусть сильные, жрущіе слабыхъ,
Узнаютъ, почемъ лиха фунтъ.
«Ди швуэ́" раскатисто лейся!
Осѣдлости къ черту черту!
Кстати, гдѣ твои пейсы,
Когда же они отрастутъ?
Гдѣ твои пейсы? Осѣдлости къ черту черту!
Гдѣ твои пейсы? Когда же они отрастутъ?!
Окрестъ черносотенцы рыщутъ дворами,
Царскій сыскъ – слѣпоты образецъ,
Я знаю, что Бейлисъ оболганъ ворами,
И что Пуришкевичъ – подлецъ.
И если завтра начнется погромъ,
И всё зданіе будетъ въ огнѣ -
Мы погибнемъ съ этими пейсами,
Но они отрастутъ къ веснѣ.
Journal information